| Главная » Файлы » Ориджиналы |
Причины и способы стать геем (главы 6,7,8)
| 30.04.2012, 22:31 | |
| Глава 6. Уходить из кабинета биологии Натан вообще не планировал до самого звонка. На самом деле, план у него в голове сложился заранее. Нужно наладить отношения хотя бы с одним преподавателем, и тогда этот год точно окажется не самым плохим. И если этот преподаватель будет не очень амбициозным, это еще лучше. Меньше нервотрепки с чужими тараканами. Мисс Голд, в отличие от ее фамилии, была такой невзрачной, что рядом с ней Тревор средний мог даже не отвлекаться от самолюбования. Он сел за первую парту, поддерживая бессмысленный разговор, и смотрел, как она суетится. Видимо, это было невероятно важно - разобрать бумаги на столе именно сейчас, тысячу раз поправить очки, сползающие на кончик носа, потеребить воротничок блузки под пиджаком, разгладить складки на юбке. Ближе к звонку он начал было уже собираться на выход, планируя очень приятный урок биологии в последний мучительный час этого дня. Но дверь внезапно распахнулась, и прямо-таки повеяло агрессией. - Мисс Голд, объясните-ка мне, пожалуйста... - начал парень в какой-то странной форме. Она напоминала футбольную, но никакого шлема на голове или в руках у него не было. Да и наплечников тоже. И обувь была явно не шипованная. «Ой, да это же черлидер», - подумал Натан и сдержал пакостную ухмылку, сделал вид, что его в кабинете вообще нет. Но на него сверкающий блондин с избытком геля на волосах внимания обращать и не стал. - С какой стати у меня выходит дерьмо за триместр? Мы только начали учиться. - Уже три недели прошло... - скромно возразила биолог. - Это мало, черт возьми, до Рождества еще черт знает сколько! - Но у тебя все равно не выйдет выше среднего. У нас было три проверочных, и по всем у тебя просто ноль. Ни одного ответа, - все тише и тише, переходя на шепот, оправдывалась несчастная учительница. Если бы она посмотрела в этот момент на Натана, она бы подумала, что у него есть талант актера - корчить такие сочувственные гримасы мало кто еще умел. - И что теперь?! Меня вышвырнут из команды, если не будет хотя бы средний! - Ты можешь только исправить их после уроков, в день пересдачи...но только последнюю, потому что на две предыдущих ты не пришел... «Ай-яй-яй, как нехорошо», - подумал Натан, но не вздрогнул, а только моргнул, когда в его сторону швырнули тяжеленный рюкзак, весь обвешанный каким-то барахлом. Черлидер явно бежал с урока, чтобы успеть застать преподавателя в кабинете в гордом одиночестве. Но и присутствие посторонних, незнакомых волосатиков его не смущало. - Значит так, мисс Голд. Вы знаете, что я очень занят на тренировках. А помимо этого я еще и учусь в этой сраной школе, где вам платят за то, чтобы вы нас учили. А если я нихрена не понимаю, это уже не значит, что я тупой, это значит, что вы дерьмово объясняете. И мой отец, если узнает об этом, задумается, стоит ли ему дальше спонсировать ремонт нашего спортзала и содержание бассейна для наших пловцов. А через месяц соревнования по плаванию, вы же знаете. Да и вообще, не думаю, что директору понравится тот факт, что он тратит деньги на вашу зарплату, которую вы явно не отрабатываете. И не смейте мне говорить, что я не учусь, потому что не надо путать меня с футболистами, это они шляются где попало, а у меня на это даже времени нет. Понятно вам? - Я понимаю... если ты придешь на пересдачу, я поставлю тебе средний балл. Только приди, потому что мне нужно будет отметить тебя. - Вот и отлично. А с остальными оценками мы что собираемся делать? Я не могу их уже исправить, не так ли? - Если ты получишь две высших оценки, они закроют одну плохую...тебе нужно только четыре. Может быть, если ты сделаешь доклад или займешься каким-нибудь проектом по собственной инициативе... - Может быть? - парень просто возмутился и хлопнул себя по бедру. Он разве что не рычал от глупости столь ненавистной учительницы. - Может быть?! У меня нет времени даже на сон! А вы мне предлагаете потратить сутки, как минимум, на это, не давая гарантии, что это того стоит?! Мисс Голд вздохнула и сдалась, по-прежнему глядя себе под ноги. - Хорошо, ты можешь сделать их, и я уберу те две оценки. Обязательно. - При свидетелях, - хмыкнул самодовольный черлидер и сначала покосился на Натана, а потом кивнул ему. Тот зажмурился на секунду, осклабился и покивал, мол, они такие напарники, что обалдеть можно. Самым же приятным в тот момент было то, что живот Натана под футболкой безумно грел конверт с деньгами, который он вытащил из сумочки мисс Голд. Она так соблазнительно стояла на его парте весь урок физкультуры, который он пропустил, что оторвать взгляд было очень сложно. А теперь учительница отвлеклась на припадочного «любимого» ученика, да еще и его огромный рюкзак удачно лежал рядом. И черлидер был прав. «При свидетелях» Натан воровать любил больше. Так у него появлялось просто-таки железное алиби. Достаточно всего двух людей, чтобы один из них смог подать в суд на другого и обвинить в клевете. * * * Тэмсин после четвертого урока помрачнел и постарался не делать лицо, как обычно. В прежней школе во время большой перемены его взгляд выражал ужас, отвращение и обреченность, а все остальное лицо служило только подтверждением этих эмоций. И в этот раз он так же оглядел безумный зверинец буфета. Это был даже не буфет, а огромная столовая, удивительно огромная для сравнительно небольшой школы. «Океан гормонального сдвига», - подумал Тэмсин и нацепил искусственную улыбку, насильно раздвигая губы и скаля зубы. Хотелось убежать. Но еще больше хотелось есть. «Что едят педики?.. Наверное, то же, что и бабы. Нет. Если есть все подряд, можно стать убогим педиком. Клевые педики едят то же, что черлидерши. А что они едят?..» Тэмсин покосился на стол, за которым сидела огромная компания длинноволосых дурочек, уровень интеллекта которых выдавали их лица. «Салат, яблоки, вода. Потрясающе. Очень вкусно. Мне понравится», - подумал Тэмсин с особой долей сарказма и сделал шаг в сторону раздачи, где так вкусно пахло мясом и прочими радостями нормального человека. Жирная кассирша оказалась именно той самой бабой, которая заметила его утром уже на выходе в коридор. И к удивлению Тэмсина, она не сделала строгое лицо при виде него, а даже улыбнулась. - Новенький! - Да, - он кивнул, как обреченный, чувствуя, что ноги уже отваливаются. «Как я поеду домой...» - было единственной мыслью. Шагал он уже на автомате, привыкнув к постоянному дискомфорту. И он стал сомневаться в том, что «бытовые проблемы баб», которые он высмеивал на наказании в прежней школе, такие уж мелкие. Проблема оказалась очень даже большой. И казалось, что проще отрубить себе ноги, встать на руки и так ходить остаток дня, чем сделать еще хоть шаг. Но глаза боялись, а ноги все шли и шли. - Как первый день? - Великолепно. Мне здесь очень нравится. Записался в театральный. Завтра занятие, - улыбнулся Тэмсин, прекрасно зная, что быть болтливым придурком куда лучше, чем быть угрюмым дауном, которого все считают злобным тихушником. В конце концов, идиотов все любят, а за внешностью тихушника редко разглядывают умника и скромника. - Проголодался, наверное? - Нет, я не люблю много есть, - Тэмсин улыбнулся еще шире. - Я хожу в театральный еще и помимо школы. Ну, ходил раньше, теперь из-за переезда не могу, к сожалению. Поэтому нужно следить за...за... «За фигурой? Бабья фраза какая-то». - За меню, - выдавил он, чувствуя себя просто кретином. - Это хорошо, - искренне одобрила кассирша, оттопырив нижнюю губу и кивнув. - Тогда советую взять тебе вон тот овощной салатик. Наши черлидерши очень его уважают. А они тоже следят...за меню, - неуловимо передразнила она Тэмсина. Будь он дебилом, он бы этого не заметил. Но очень сложно притворяться дебилом, когда ты не дебил, и сдерживать злость от подобных уколов. «Она не хочет меня зацепить, она так шутит», - убеждал себя Тэмсин, взяв указанный салат и бутылку простой минералки. Это выглядело так отвратительно, что в животе все просто свело. - Приятного аппетита. - Спасибо, - процедил Тревор младший и на деревянных ногах, все еще очень стараясь покачивать бедрами, отковылял к столу возле окна. Почему-то он был пустым. «Холодно там, что ли». Он сел спиной ко всей столовой, чтобы не нервировали взгляды, которые ощущались повсюду. На него пялились абсолютно все. И он понял, что в какой-то мере решение стать ярким педиком было ошибкой в пределах небольшого скромного города. Даже девчонки в этой школе, не считая черлидерш, были одеты в темную, закрытую и какую-то посредственную одежду. Натан же, разворачиваясь от автомата с газировкой и держа в руке банку колы, увидел «это» первым. Он не смог удержаться, сначала подавился, потом попытался остановить процесс, захлебнулся, и она потекла у него из носа. Аманда дебильно заржала, а он отвернулся, зажимая рот и нос ладонью. - Божья срань! Что он нацепил?! - Я не уверена, но это не стринги. Это что-то...кружевное. Но я плохо отсюда вижу. Подойдем поближе? У Натана начали гореть глаза от того, как сильно он их таращил. Но оттерев от себя сладкие потеки колы, он снова пришел в себя. - Нет, хрен с ним, пусть хоть голый ходит. Мимо, чуть не толкнув его и задев Аманду, прошел уже знакомый с урока физкультуры черлидер. Он вразвалку, но манерно отправился к пустому столу, за которым сидел, жутко красиво изогнувшись, Тэмсин. И вся столовая пялилась на его спину, на сползшие штаны и откровенно выставленные розовые трусы. Он и сам был в курсе, но ему было плевать. Нормальный педик смутится. Педик-фэйк как-то не должен волноваться по поводу чужих взглядов, ведь он этого и хотел. - Привет. Ты новенький, - то ли заметил, то ли вообще сообщил черлидер, лихо оседлав скамейку совсем близко от Тэмсина. «Боже, со мной заговорили. Судя по всему, популярный мудак. Судя по запаху, спортсмен, но с дорогим одеколоном. Какая прелесть». - Да что ты. - Тебе здесь не скучно? - Мне замечательно. Весь стол в моем распоряжении. - Без компании, я имею в виду, - парень и вовсе растекся по столу, поставив на него локоть и подперев голову ладонью. - Не люблю разговаривать с кем попало. «Потому что вообще хреново умею разговаривать с такими, как ты». - Это еще что за хрен? - скептически выгнул брови Натан. - Это из группы поддержки. Морган Джеферсон, смазливое чмо. Там натуралов вообще нет. - Он гомик? - Ты прям великий математик, такой сложный вывод смог сделать, - сострила Аманда, не удержавшись. - Я такой, да. Я его видел уже, сегодня наезжал на биологичку. Она даже не отбивалась от него. - Брат твой, смотрю, тоже не очень сопротивляется. - Что ему от него надо, - Натан хмыкнул. - Сидит вечно один, как лох. То есть, почему «как». Он всегда был лохом. - Черлидеры к лохам не подсаживаются. Педики, особенно. Крутые педики с богатыми родителями, как этот. - Тогда у него, наверное, поехала крыша. - Или ты плохо видишь. У твоего братца девчачья рожа, длинные патлы, длинные ноги, бабьи туфли, в которых он, если честно, не так уж отвратительно ходит. И вот сейчас его задницу видит вся школа. И она, знаешь, отлично смотрится в кружавчиках. Натан сначала бледнел, потом краснел, затем и вовсе позеленел, а потом показалось, что он сейчас заплачет. Вот только голос его, которым он выдавил последовавшую фразу, говорил об обратном. - Да ты шутишь... ОН? Ты хочешь сказать, этот манерный хрен к нему клеится? - А ты хочешь сказать, что не видишь этого? - Аманда нежно осклабилась и поморщилась так, что ее нос смешно шевельнулся, как у лисы. Натан уставился через всю столовую на черлидера, который подвинулся к его брату буквально вплотную, так и сидя на скамейке, как в седле, своей похотливой ширинкой прикасаясь к бедру Тэмсина. Тот сидел, сдвинув колени, но широко расставив отваливающиеся от усталости ноги, ковыряясь в миске с салатом вилкой и активно делая вид, что он очень голоден. Чтобы только не говорить с навязчивым и внезапным поклонником. «Я не думал, что они действительно могут так лезть... черт, отцепись от меня, хрен вонючий, от тебя же потом разит и какой-то сладкой дрянью, фу, гомик, господи, сейчас салат назад полезет, я хочу умереть». - У тебя необычное имя. - Да, мне тоже нравится, - похихикал Тэмсин. Натан до сих пор не мог сломать свои стереотипы и поверить собственным глазам. «Он же лох. Лох. КОНЧЕННЫЙ, АБСОЛЮТНЫЙ НЕУДАЧНИК. Его били каждый день прямо при мне, он же даже сдачи дать не может. Какого черта это началось?! Он всегда был гомиком?! Ему нравится, что ли, что этот убогий к нему лезет, как к бабе?! Как к дешевой бабе?!» Тэмсин медленно и незаметно, перебирая под столом ногами, как краб, начал отодвигаться по скамейке влево. Морган не отставал, подвигаясь за ним и наклоняясь вперед, к его уху. Тэмсин подумал, тараща глаза от ужаса и чувствуя, как бешено в груди колотится сердце, что если сейчас этот гомик потрогает его волосы, он увидит крепление накладной пряди. - Фух, жарко здесь, - скривил он губы, схватился за бутылку с водой, попытался открыть и не смог. - Господи, их что, на фабрике сейфов закручивают... Морган усмехнулся. - У тебя еще и чувство юмора неплохое. Это правда, что ты записался в театральный? Любишь играть? - Обожаю. В смысле... в театре. На сцене, - уловив подтекст, отбрыкнулся Тэмсин и уставился на ускользающую бутылку. Черлидер легким движением руки открыл ее и протянул Тэмсину нежно, будто он был девчонкой. «Это унизительно...было бы, будь я в самом деле педиком», - расхохотался Тревор младший мысленно. «А так - ради бога, прислуживай мне, придурок, прислуживай мне полностью. Такие, как ты, вытирают ноги о таких, как я. Так что прислуживай, разрешаю». Он взял бутылку, не поблагодарив, будто так и должно было быть. Еще бы, ведь в этой убогой школе больше нет никого такого же яркого, как он. Да еще и учителя на его стороне, никто не станет ругать за такой вид. Моргана захватила эта наглость. Еще никто не вел себя с таким пренебрежением по отношению к нему. Ведь он знал всех геев школы, даже тех, кто учился в младших классах и боялся признаться даже самому себе, а не только родителям и друзьям. И все они, пристань он вдруг или просто обрати внимание, умерли бы от счастья. А этот был о себе такого высокого мнения, что Морган решил любой ценой доказать, что общение с ним - это огромная честь. - Я бы попросил тебя немного отодвинуться, - процедил Тэмсин, приходя в себя после первого испуга. - Жарко, сказал же. - Ты гей? Тэмсин сначала чуть не захлебнулся, но потом пожал плечами. - А что, незаметно? - Ты встречаешься с кем-нибудь? - Возможно. - Так да или нет? - Морган усмехнулся. - Не думаю, что это тебя касается, - надменно двинул бровями Тэмсин, закрутил крышку на бутылке и убрал ее в сумку, встал с места так элегантно, как только получилось на горящих болью ногах. - А что? - Ничего. Просто подумал, что... «Черт, я веду себя не так, как надо, вот он и подумал, что я какой-то странный. Боже, он просекает, что я вру» - Подумал, что как это я не рад безумно вниманию от тебя? Извини, но я здесь первый день, плохо пока знаю всех. Вот когда со всеми познакомлюсь, тогда и посмотрим, с кем мне стоит общаться, а с кем - нет. Извини, - повторил он, хмыкнул, развернулся и пошел к выходу. Морган просто опешил, таращась ему в спину, а потом машинально опуская взгляд все ниже и ниже. Осталось только испытать стыд перед всей столовой от того, что его достаточно громко и откровенно отшили, встать и сесть обратно за стол черлидеров. Натан стиснул зубы, так что Аманда это заметила и опять влезла. - Еще чуть-чуть, и кое-кто бросился бы спасать своего маленького лузера от большого страшного гомика? - Еще чего, - Натан взбесился и передернулся. - Я просто все папе расскажу. - Как по-взрослому. - А потом разберусь с этим убогим. - Вот это уже интереснее. Каким образом? Он здесь весьма популярен, я тебе скажу. Футболисты его, конечно, терпеть не могут, но остальные... подружишься с футболистами? Ты же записался на плавание? - Да я туда не буду ходить. Попрошу отца написать записку, что стричься я не собираюсь. А с такими волосами меня в бассейн не пустят. - Завуч не оценит такое. - Ну... я запишусь в какой-нибудь тупой кружок. Кое-кто же у нас уже задобрил эту бабу «театральным прошлым». В столовую вошла учительница биологии. Все такая же скромная, ссутулившаяся, трогающая свои очки сто раз в минуту. Натану в голову стукнула гениальная идея, а взгляд чуть не метнулся к его сумке, в которой лежал украденный конверт. - Я пошел, у меня планы. - Куда? Какие еще планы? - Как будто тебе интересно, - Натан закатил глаза, прекрасно зная, что соседке интересно. - Не особо, но делать все равно нечего. Сегодня я не иду рисовать. - Тогда пойдем, я все объясню. Глава 7. Это был какой-то кошмар. Я уже думал, что этого урода можно будет потрясти на шоколадку или что-нибудь такое. Да, конечно, я в курсе, что геи встречаются не так, как нормальные. И они не ходят в кино и всякие там кафе, они зажимаются где-нибудь и радостно отсасывают друг другу. Ну и все такое. Но шоколадку-то можно. Или конфеты. Ну хоть кит-кат. Но к последнему уроку поднялась такая паника, что всех выгнали из кабинетов на пятнадцать минут раньше. А потом всех построили в ряд по коридорам, и настоящие копы всех попросили вывернуть сумки и показать содержимое шкафчиков. Ну, как «попросили»... им сложно было отказать. И все, кроме младшей школы, стояли, как идиоты, в окружении своего барахла, вываленного на пол. А потом... потом какая-то истеричка в жутких очках заревела и сказала, что у нее украли деньги. Она, вроде как, препод у выпускников, и сегодня у нее кто-то спер конверт со всей зарплатой за эти три недели. И нашли его... я чуть не умер, я думал, найдут у Этого, потому что у него руки просто не на месте, если где-то что-то не приколочено к стене и не прикручено к полу. Но нашли у этого противного гомика, от которого так разит одеколоном. Черт с ней, с шоколадкой, с популярностью. Он был в таком шоке, как будто и впрямь был ни при чем. Но ему никто не поверил, оказывается, у него с этой бабой давно были проблемы, и сегодня он ей даже угрожал. И я тоже почти поверил, что так все и было, обрадовался, что не стал с ним даже разговаривать... ...если бы не выражение рожи Этого. И если бы не сказали, что именно в его присутствии этот хрен наезжал на нее и угрожал ей. Этот просто горел восторгом, пищал в экстазе, смотрел в потолок и со слезами на глазах лыбился, как последняя проститутка в день зарплаты. И никто в этой шумихе не замечал этого, кроме меня. Я понимаю, что он любит тащить все, что плохо лежит, но зачем было подставлять этого гомика? * * * - Какой ужас. И что с ним будет? - Чак даже про ужин забыл, увлекшись историей о происшествии в школе. Вид Тэмсина немного шокировал, но не смущал, к тому же, он вел себя нормально, как всегда. А встречать по одежде Чак не любил, и раз сын сказал, что он не гей, значит так и есть, волноваться не о чем. - Да ничего с ним не будет. Это в первый раз, - хмыкнул Натан. - К тому же, у него богатый папашка, который оплачивает ремонт в школе и все поездки на районные соревнования. Ему просто сделали выговор, а конверт вернули мисс Голд. - Она и у тебя будет преподавать? - Да, мы с ним одноклассники, - Натан осклабился. - Так что класс так себе. Посредственности. Тэмсин сидел и молчал. Он злился, просто кипел, но молчал, решив негласно заключить с братом сделку. Если он не ляпнет про то, что Морган приставал к Тэмсину и пытался с ним что-то начать, то Тэмсин в ответ не ляпнет ничего про украденный конверт. Нет, этого никто уже не докажет, конечно, остались только испорченные нервы всех преподавателей и учеников, страх и ненависть Моргана, что его кто-то подставил, и у него появился настоящий враг. Не станут же отпечатки пальцев снимать, раз все замяли и свели в глупую детскую шалость, за которую Морган даже отвечать не будет. Но если бы Тэмсин сказал отцу прямо сейчас, что это Натан украл, и по нему заметно, то Натан смог бы отбиться с легкостью ниндзя. Но отец бы расстроился. А еще Натан мог в отместку разболтать, опять же, про популярность Тэмсина в школе в первый же день. И вряд ли эта популярность отцу понравится. - Ты напишешь мне записку, про которую я говорил? - спросил Натан, даже не думая рассказывать про приставания черлидера. Он тоже заключил с Тэмсином ту же сделку, не сговариваясь и даже не глядя на него. И если сначала он собирался разболтать отцу все в мельчайших деталях, то теперь, когда уже влез в это сам, как-то передумал. «Меньше знает - крепче спит», - подумал он с ехидством. - Если ты запишешься куда-нибудь помимо занятий, чтобы не портить отношения с преподавателями. И тебе так сложно пойти на футбол? - Невозможно. Ну, значит, напишешь. Спасибо, было вкусно, я пошел. - Сегодня твоя очередь посуду мыть, - сообщил Тэмсин, не удержавшись, хотя раньше всегда смиренно брался за это сам. Натан чуть не споткнулся. - Что, прости?.. - Что слышал. У меня очень ноги устали, пойду, отдохну, еще уроки делать, - пропел Тэмсин, посмотрел на отца с ласковой улыбкой послушного сына, подмигнул в ответ на вопросительный взгляд, и ушел. Чак эти сползающие штаны и выглядывающие кружева вытерпел, туфли тоже, главным было то, что у младшего сына все пошло так, как он хотел и задумал. А значит, все хорошо. * * * Когда резко и внезапно уставший от мытья посуды Натан вернулся в комнату, он застал картину, которую точно никогда не хотел бы видеть. Обычно скромный Тэмсин менялся прямо на глазах, будто всегда просто боялся показать свою наглость. Он расселся на своей кровати, задрал штанины до колен, поставил ноги в два таза с горячей водой и откинулся назад, в подушки. - Господи, боже мой... как хорошо...мать твою...сейчас я кончу... - говорил он тихо, но стонал очень громко. - Сделай милость, заткнись, гомик, - не удержался Натан, сразу потянувшись за наушниками. - Сделай милость, отвали от меня. И скажи спасибо, что я папе не сказал, кто на самом деле спер ее конверт. - Пфф! Докажи, - Натан просто подавился смехом. - Да зачем мне доказывать. Как будто папа не знает, на что ты способен. Если даже нет доказательств и он не может верить на слово, он все равно засомневается. Настроение у него испортится. Из-за тебя. Опять. - Лучше скажи спасибо мне, что я не рассказал папе, чем ты занимаешься в школе? Я не знаю, с какой стати он разрешает тебе в подобном виде ходить и даже из дома высовываться, но я не думаю, что он с такой же легкостью воспримет то, что о тебя терся какой-то гомик-клептоман. - Ой, ну если уж с сыном клептоманом он смирился, то и это переживет. - Так мне пойти сказать? - Подожди, меня не забудь, сейчас ноги вытру и с тобой пойду. Натан на него посмотрел с таким отвращением, что Тэмсин пришел в себя и немного остыл. Всегда ранило это равнодушие и брезгливость. Они были настолько неправильными, что даже если бы Тэмсину очень хотелось «нормальных братских отношений», этого бы не случилось. И было больно чувствовать это равнодушие. - С какой стати ты, вообще, лезешь к нему? Тебе какое дело, кто ко мне пристает? - Мог бы и раньше сказать, что ты гомик. Тэмсину захотелось признаться, что это не по-настоящему, потому что эксперимент помогал улучшить только репутацию, а вот отношения с Натаном делал только хуже. Но он понятия не имел, как это сказать. Он же просто не поверит. - Как будто тебе не плевать, кто я. - Позволь объяснить тебе, хоть ты и кажешься иногда достаточно умным, чтобы понять самостоятельно...когда какое-то голубое убогое дерьмо лапает моего брата, а все знают, что это мой брат, это унижает меня. Это задевает мою гордость. Это просто бесит меня, он не уважает меня, когда лезет к тебе и позорит этим всю нашу семью. Тэмсин подумал, что в каком-то смысле это правда. Это было бы правдой, будь он настоящим геем и позволяй он по-настоящему себя унижать подобными приставаниями. Но это не было правдой, а решиться рассказать правду он так и не мог. Зачем? Чтобы Натан все испортил, рассказав всем правду? Нет, ни за что. К тому же, эта чертова гордость, от которой Тэмсина уже тошнило. - Ах, так значит это задевает твою гордость? А когда твоего брата бьют и унижают просто так, это тебя не трогает? Это такое прямо уважение по отношению к тебе? Натан издевательски посмеялся. Он на своей кровати разлегся так же, как Тэмсин, спустив ноги на пол, а затылком прижимаясь к стене, но взял в руки журнал, делая вид, что очень занят. - Ну, знаешь... когда моего брата бьют за то, что он хлюпик, неспособный за себя постоять, это меня не задевает совершенно никак. Потому что ты же даже ответить не можешь. Это насилие, а против насилия никто ничего не обязан делать, кроме того, против кого оно направлено. А если ты хлюпик, какое мне дело до этого? Меня не унижает, что у меня слабак братец, который постоянно получает. - А какая разница? - А лапать ты себя сам разрешаешь, добровольно, никто не заставляет. А мне противно, если меня будут считать братом голубой потаскушки. - И поэтому тебе проще украсть и подставить кого-то вообще левого, чем просто со мной поговорить? - А нам с тобой не о чем говорить. - Конечно, мы же сейчас говорим дольше, чем успели за всю жизнь, - Тэмсин начал злиться, и внутри закипела обида. - Это печально, что тебе меня не хватает, пойди и пожалуйся папочке. - Ты и дальше собираешься гадить всем, кто ко мне подойдет? - Возможно. - Ты больной совсем?! Я заколебался быть хлюпиком, я хочу тоже быть популярным, я хочу, может, чтобы они лезли ко мне! Я хочу внимания! - Какая драма. Жаль, ты ничего не можешь с этим сделать. Но ты можешь поменять фамилию и сделать вид, что мы не родственники. Или наврать всем, что мы сводные, вообще. Это было бы прекрасно, ты не находишь? В таком случае я бы вообще не нес ответственности за твою ущербность, и меня никак не задевали нарушения в твоем генетическом коде. По-моему, гомики психически ненормальны. Может, папа тебя «нагулял» с какой-нибудь шлюхой? - Если называть шлюхой твою мать, - ляпнул Тэмсин машинально, а потом понял, что они совсем одурели. Какие еще сводные братья? Как он умудрился назвать свою мать шлюхой?.. Но понял он как-то поздно, потому что Натан сорвался с места, отшвырнул журнал и бросился братца душить. - Отвали! - Тэмсин взвизгнул, выставляя руки и норовя отпихнуть от себя озлобленную рожу, но руки Натан перехватил и дал ему пощечину, а потом еще одну - обидную и резкую. Бить кулаком он никогда бы не стал, ругаться с родителями из-за какого-то сопляка, которого он даже за брата не считает, слишком глупо. И он случайно наступил в таз с водой, из которого Тэмсин ноги уже вытащил, панически залезая на кровать. И это просто взбесило. - Тупой уродец, извиняйся! - Перед кем?! Перед тобой, что ли?! Она и моя мать! Натан его еще раз ударил, а потом схватил за накладные волосы и сдернул их, так что заколки потерялись где-то на кровати. - Что ты тут из себя строишь, педик?! Крутой резко стал?! - Да я все папе расскажу, понял, урод?! - Тэмсин заорал в ответ, все так же истерично отбиваясь, но отползая в угол, чтобы можно было пихнуть ногой. - Я тебя все равно ненавижу! И сколько хочешь можешь лезть ко мне и к этому гомику, я все равно сделаю так, как хочу! Натан его отпихнул и вскочил, щурясь. - Ах, ненавидишь... - Как легко тебя задеть! - Тэмсин хмыкнул, приглаживая руками встрепанные волосы и оглядываясь в поисках сдернутых прядей. - Я просто хочу, чтобы ты был в курсе. И чтобы мама на меня не наорала опять, что обидел ее любимого сыночка. Я тебя ненавижу. Я тебя так ненавижу, что ты не представляешь. И никогда тебя не прощу. И я тебя ненавидел каждую секунду, пока меня били или заталкивали в шкафчик, когда меня запирали в кладовке на выходные, а она меня даже не искала. Не представляю, что ты там ей врал, куда я делся, чтобы не искать меня. И когда меня в унитаз башкой засовывали, и когда меня заставляли дежурить за всех каждый день. И когда мне надо было каждый день всю спортплощадку обойти и собрать эти долбанные мячи. Я тебя ненавидел, не переставая, и сейчас ненавижу, каждую секунду, пока я живу, я до смерти хочу тебе всего самого паршивого. И меня достало постоянно быть твоей сраной тенью. Ты мне теперь не помешаешь. Я что угодно сделаю, плевать даже, если папа подумает, будто я гомик и шлюха. Но я сделаю так, как хочу. И ты мне никто, мне плевать на твою тупую гордость. И знаешь, если в будущем ты окажешься безработным и бездомным придурком вместе со своей гордостью, придешь ко мне... я перед тобой захлопну дверь. Натан только хмыкнул, скрывая, что у него в груди все заболело. - Как мило. Хилая козявка обиделась и возненавидела за свою же ущербность. Ах, в чем я виноват? В том, что я сам добиваюсь всего, чего хочу? Что я не помогаю ленивым слабакам? Да я бы никогда к тебе не пришел, даже если бы вот-вот сдох. Потому что ты никто, потому что ты как был ничтожным лохом, так и остался, останешься навсегда. Хоть ты трусы бабские надень, хоть сиськи силиконовые себе сделай. Потому что ты мне никогда не был нужен, придурок, - он засмеялся, отклонившись назад. Хитрый маневр не дал вылиться ни злым слезам, ни горьким, никаким. - И все твои мечты сладкой мести мне - дерьмо просто. И как я буду извиняться когда-нибудь, а ты меня круто не простишь...не мечтай даже. Единственное, что ты можешь - это завидовать мне. Потому что это последний год, когда ты меня видишь. А потом я свалю отсюда, и мы друг другу больше никто. Тэмсин подавился своей злобой и понял, что она столкнулась с чужой. Только чужая была хуже. Не ненависть, а яростное безразличие, насмешка над его обидой. - Да ты просто делаешь вид, что тебе плевать, - он выдавил шепотом, рискнув предположить. - Я тебя насквозь вижу. Тебя же любым словом обидеть можно. Но если я извинюсь когда-нибудь, ты меня простишь. А я вот тебя не прощу, потому что мне плевать на слова. Мне не плевать только на поступки, а твои поступки уже ничем не исправить. То есть, те поступки, которых ты не совершил. - Какая жалость, - Натан еще громче засмеялся, так что Тэмсин ему поверил и подумал, что ошибся насчет обиды. - И что мне теперь? Разрыдаться, что какой-то хлюпик меня не простит? Знаешь, в чем наша разница? В том, что я не умею злиться и ненавидеть, как ты, лох. Потому ты и лох, что зациклился на каком-то дерьме и думаешь о нем годами. А мне на все фиолетово, вы все меня вообще не интересуете. Вы слишком ничтожны, чтобы я о вас столько думал, чтобы меня задевали ваши слова. Я могу попсиховать сейчас, потому что слова меня задевают, но завтра я об этом и не вспомню. А если ты унизишься и попросишь прощения, я вообще забуду об этом навсегда. А вот тебя пнуть разок - и ты на всю жизнь это запомнишь, неудачник. И даже если я извинюсь, не простишь, да? Твоя проблема в том, что мне не нужно твое прощение. Оно вообще никому не нужно. И ты никому не нужен, зацикленный ботаник, который все планирует и планирует. И сдохнет по плану даже. Да все, кто меня знает, душу бы продали, чтобы услышать МОЕ извинение. Но ты его точно никогда не получишь, потому что мне на тебя плевать. Договаривая, Натан уже перешел на страстный, убедительный шепот, наклонившись к сидящему на подушках братцу и сверкая глазами. И Тэмсин, глядя в эти глаза, понял, что ошибался. Его тоже легко было обидеть словами. Его легко было обидеть и словами, и поступками. И он не был таким гордым, чтобы показать всему миру средний палец и все равно считать себя лучшим. Он умолчал о том, что ему не хватит чьих-то слов, чтобы простить. Но хватит хорошего поступка, чтобы простить плохой. Если попробовать вести себя по-доброму, он никогда не сможет ненавидеть и простит. И он ведь почти сказал об этом. Он почти рассказал Натану о том, что просто придумал всю эту голубизну ради популярности. И тем больнее было узнать со стопроцентной точностью, что брат на него плевать хотел. А Натан тем временем делал вид, что это была обычная бытовая ругань, какая у них каждый день бывает. Он снял мокрые кеды, достал другие, захватил рубашку и вышел из комнаты, хлопнув дверью не сильно, но заметно. Он радовался, что не показал ничем, что ему тоже было безумно больно и обидно. Но Тэмсин был прав - его легко обидеть словами, задеть до слез, до истерики, но завтра это пройдет, и снова вернется вселенское равнодушие. И благодарным за это нужно быть гордости, которая никогда бы не позволила извиняться перед братцем, который его ненавидел. Извиняться перед кем-то, вообще? Абсурд. Извиняться перед тем, кто этого ждет - унижение, потому что доставляет ждущему удовольствие от собственной победы. Натан такую радость мелкому ничтожному хлюпику доставлять точно не собирался. Если он ненавидит, пусть, всем плевать. Ведь легко обвинять кого-то в равнодушии, когда не замечаешь своего собственного. Разве он когда-нибудь пытался поговорить с Натаном сам, начать разговор по-доброму, без брезгливости в тоне и отвращения на лице? Он пробовал говорить, не командуя и не отдавая приказы? Он пробовал разговаривать с Натаном, не имея при этом страховки в виде сарказма, не шантажируя? Он хоть раз пытался сам проявить эту братскую любовь, которой ему так явно не хватало? Никогда. Ни единого раза. Только ненависть и обида. Тогда с какой стати Натану делать первый шаг? Ведь ему это было не нужно. Он бы ответил на чужой порыв, не отпихнул бы и не послал, но сам первый шаг не сделал бы из-за отсутствия потребности. Ему и одному было прекрасно. Он только не понимал, почему если Тэмсину это было так нужно, он не мог сделать это сам. Его гордость была именно неуместной и глупой, мешающей ему самому жить. Тэмсин остался в комнате и удивился, что даже не хочется разреветься. Он прибрался, сунул ноги в мягкие тапки, отрешенно сел за уроки, даже сделал их. Мерзкого братца все не было. И нечего было надеяться, что он пошел топиться или бросаться под поезд, потому что Тэмсин в окно видел, как он перешел дорогу и был если не с радостью, то с энтузиазмом принят Амандой. Вот уж поболтать и позаниматься ерундой ему всегда было с кем. А Тэмсин снова остался один, почему-то жалея о том, что сказал. Он так долго держал это в себе, мечтал дождаться момента, когда сможет высказать все. И сейчас был вполне подходящий момент, переломный, пусть и не далекое будущее, когда Натан окажется на пороге его шикарного дома весь такой стремный и обездоленный. Сегодня тоже был неплохой шанс. И Тэмсин хотел ударить словами побольнее, и у него получилось, он чувствовал. Но от этого только самому стало хуже, будто он был неправ. Глава 8. Аманда рисовала в полуподвальном помещении, и вечером в нем было еще достаточно светло. И она наблюдала за чужими страданиями если не с восторгом, то с интересом и извлекая из этого пользу. Рисовать абстрактный разрыв шаблонов было забавно, имея такую яркую страдающую натуру, как Тревор средний. - Ты выпьешь всю бутылку? - уточнила она, посмотрев на выданную «старому другу» для успокоения бутылку виски. - А что? - Ничего, можешь остаться у нас. Родителей-то все равно не будет. Натан подавился и закашлялся. - Я не понял... - Нет, ты правильно понял. Просто по-дружески. - Мы уже друзья, - с сарказмом отметил он, будто это стало еще одним разрывом шаблона за сегодняшний день, и он уже привык к их постоянным появлениям. - Я не навязываю, я решила, что было бы неплохо. Или ты планируешь дружить с черлидерами? Твоя подружка же теперь черлидер. - Нет, спасибо, я лучше с тобой еще немного, - он скептически двинул бровями, закрыл глаза и сделал еще глоток, поморщился. - Да...повезло мне, что я один ребенок в семье. Не могу представить себе, чтобы я напивалась в жопу из-за какого-то младшего брата. Мне было бы пофиг, что он там говорит. Натан аж закипел. - Тебе пофиг? Ты не представляешь, что такое «пофиг». Никому на этой планете не может быть больше пофиг, чем мне. - И поэтому ты бухаешь. - Ты сама мне дала бутылку! - Мог отказаться. - Я в тебя ее сейчас брошу. - Нет, лучше пей. - Ты просто не представляешь. Или представляешь. Хотя, тебе не интересно. - Если честно, нет. - Вот видишь. Никому не интересно. Так что рисуй свои картинки и не мешай мне, я думаю. - Да я пошутила, расскажи. - Иди в задницу. - Пфф, тебя не поймешь. - Конечно, куда тебе до меня. Если мне нужно будет, чтобы меня выслушали, я обойдусь без жалости и липового интереса. Я лучше заплачу деньги психоаналитику, и пусть он меня слушает с целью помочь, а не из жалости. - Так почему не заплатишь? - Да я сам себе психиатр. Натан подумал, что это переходило уже все границы. И самым отвратительным был разрыв его шаблона по швам. Он уверен был сам до сегодняшнего дня, что ему действительно плевать на младшего брата, на издевательства, которые тот терпел в прошлой школе. Сейчас же он прислушался к себе и понял, что брезгливость к футболу и ненависть к футболистам у него была не всегда. Она началась тогда, когда футболисты начали издеваться над Тэмсином. И это началось еще раньше, чем Натан решил стать популярным. Если задуматься...он стал популярным не просто так. Он всегда был ленивым, у них это семейное. Но что-то его вдруг толкнуло, и он даже не помнил, что именно. Может, он хотел подать брату пример, а тот не стал повторять, и за это Натан его возненавидел. А может, изначально он хотел научиться защищать Тэмсина, но было так сложно измениться и добиться желаемого, что в конце концов он забыл об этой идее и...зазвездился? Ненависть к футболу и футболистам тоже осталась какой-то инстинктивной. Насчет сегодняшней обиды у Натана тоже все было сложно. С одной стороны, он принципиально никогда не испытывал эмоций из-за чужих слов, с другой - именно слова близких людей умудрялись немного, но ранить. Он иногда думал, что он сделан изо льда, обтянутого тонкой кожей. И слова людей, как иглы, впиваются в кожу, протыкают ее, делают чуть-чуть больно, а потом это сразу проходит. Но под слоем льда бьется настоящее сердце. Пусть черное, злое, но настоящее, горячее. И слова Тэмсина почему-то просочились через кожу под лед и дорвались до сути. И ударили так больно, что внутри все горело от злости. Но не на самого Тэмсина, а просто так, хотелось бить и крушить, ломать, кричать, психовать. Наверное, это была злость на самого себя. Иногда казалось, что Натан поступает неправильно по отношению ко всем, что он вообще все делает не так. Потом, конечно, это проходило, и он снова понимал, что поступай он иначе, жизнь пошла бы под откос и перестала быть такой приятной. Но припадки Тэмсина, вроде сегодняшнего, каждый раз заставляли задуматься и засомневаться в правильности всех своих взглядов на жизнь. И это бесило, это просто порождало желание самого себя покалечить, чтобы это вышло из-под кожи, перестало кипеть вместо крови, перестало раздражать и нервировать. Он не мог даже на секунду успокоиться, закрыть глаза и просто глубоко вдохнуть, а алкоголь никак не действовал. Он только делал хуже, вызывал тошноту, кружил голову, делал взгляд мутным, сонным и тяжелым, как будто жутко злым. И по всему телу оставалось нервное беспокойство, ни секунды покоя. Ни зареветь, ни заорать, ни вскочить и начать ломать все - мешает Аманда и то, что это ее дом. То ли это была совесть, то ли избыток энергии, который Натан не знал, куда деть. * * * Тэмсин стукнулся лбом о стол уже через два часа, когда весь извелся. Это было просто не честно, слезы не останавливались. Он не жалел о том, что сказал, он ненавидел тот факт, что после высказывания все чувства исчезли. Вся обида куда-то пропала. Все, что он хранил в душе, испарилось, ненависть, выращиваемая день за днем, прошла. Тэмсин сам себе показался неудачником и идиотом. «Я думал, я умнее...а я оказался тупее, чем он. Зачем я это сказал, вообще. Что за бред, что я его ненавижу? Я его не могу ненавидеть, он мой кумир, я не помню ни дня, чтобы я на него не пялился и не думал о том, какой он весь из себя. И правда, за что мне его ненавидеть? За то, что я - хилый придурок, сам не мог отбиться? Как будто ему раньше было сладко. Ему-то никто не помогал, он сам разбирался и стал лучше. С какой бы стати ему мне помогать, в самом деле?! Даже если бы он из лучших побуждений это мог сделать, он не обязан, он имеет право думать, что я все сам обязан делать. И сказать, что я его ненавижу и всегда ненавидел, и дверь захлопну, и... и ляпнуть, что нарочно это говорю, чтобы обидеть...я бы умер. Он мне ничего такого не сказал даже. Подумаешь, ему на меня плевать. Да в жизни не поверю, никогда не верил. Было бы плевать - он бы меня не замечал. Ненавидел бы, вообще смылся из дома, а не стал со мной переезжать, возможность-то была. Сдалась ему эта школа. Да он и сейчас легко может тряхнуть маму и потребовать у нее денег, купит себе фургон на пустыре и будет там жить один, шиковать, прямо возле школы. И уж точно, если бы ему было плевать, он бы не полез к этому гомику, ни за какие пряники. Не верю, что он спер этот конверт, заранее зная. Он спер его для себя, а подкинул зачем-то этому придурку. Было бы ему плевать, он бы оставил себе и не пошевелился даже. Ну, да, его бы поймали во время обыска, но все равно, он не мог предугадать, что нас будут обыскивать. Значит, из-за меня. Возможно, правду говорил, что из-за гордости. Но это звучит тупо. Когда меня бьют - все нормально, а когда со мной просто поговорил гомик - все, конец света. У тебя просто капитальные проблемы с доверием, говнюк, ты боишься, что к тебе испытают то, что испытываешь ты ко всем. Тебе никто не нужен, и тебя бесит чувствовать, что не нужен ты. Тебя бесит даже одна мысль о том, что так может быть. Ты легко можешь предать кого угодно и сдохнешь скорее, чем позволишь предать тебя, поэтому и друзей у тебя нормальных нет теперь. Конечно, так жить легко. Убрал все грабли со двора и ни на одни не наступишь даже в темноте. Неужели тебе не скучно? Нет, тебе ни разу не скучно, у тебя вокруг всегда телки. Да приехать не успели, уже баба. Страшная, да, но все равно. Беспечный говнюк, нет возможности налажать - не лажаешь, как гениально. Ты все врешь. Тебе не плевать, ты просто хочешь, чтобы я думал, что тебе плевать. Не чтобы мне было обидно, ты же не такое дерьмо тупое, как я, конечно... нет, я сегодня просто отличился... но ты хочешь, чтобы я так думал, что ты моральный урод, и чтобы я сам отцепился, и тебя опять никто не заставлял изменять своим принципам. Как мне теперь извиниться? Я во всем виноват, а не ты. Я виноват, я признаю, я тупой, я обижался на ерунду, я сам виноват в том, как со мной обращались, это не твоя проблема и не твоя забота, с какой стати тебе разбираться со своими уродами, да еще и с моими. Ты мне не нянька и не охранник. И не мать, и не отец. Ты мне ничего не должен, признаю. Но ты же нужен мне», - Тэмсин сам это осознал и опять стукнулся лбом о стол, застонал тихо. «Как я вообще дошел до такой жизни. Мне нужен этот самовлюбленный придурок. Папе сказать - не поверит. Но я не хочу, чтобы было, как он сказал. Что пройдет этот год, и мы больше никто друг другу. Не может так быть». Он так задумался, что не смотрел уже в окно и не видел, как пьяный Натан вывалился из двери дома напротив. Аманда уточняла, точно ли он доползет, внезапно улетев с одной бутылки, как пятиклассница. Он залихватски махал рукой в сторону дома и острил, что только дебил не доползет до соседнего дома. И намекнул, что ему не хочется даже подвергать себя опасности случайно с Амандой оказаться в постели. Она даже не знала, бесило ее это предположение своей нереальностью или смешило своей теоретической возможностью. Поэтому решила плюнуть на все и дать пинка для разгона, чтобы точно дошел. Тэмсин посидел еще, потом встал, со стоном сгреб все еще гудящие после дня на каблуках ноги в кучу, подошел к торшеру в углу за дверью и дернул за выключатель. Мягкий свет загорелся, и одновременно с ним заворочалась дверная ручка. - Что еще за жопа с ручкой... - проворчал Натан, рука соскользнула с ручки, и он лбом ткнулся в дверь. Засмеялся, уловив забавное сочетание «жопа с ручкой» и устоявшееся выражение «жопа с ручкой». И он решил, что в коридоре тоже неплохо, только бы опуститься в горизонтальное положение, но Тэмсин понял, что пора бы открыть. Закрылся он из соображений безопасности. Не хотелось, чтобы брат вдруг вернулся все еще злой и закончил лупить его. И не хотелось, чтобы отец зашел спросить, что это за ор стоял, куда делся Натан. Так что с отцом он поговорил нехотя и через дверь, проворчав, что обычный скандал, а сам сел «думать». Натан от неожиданности дернулся и схватился рукой за косяк, пошатнулся, засыпая на ходу, когда дверь открылась. Тэмсин на него уставился в шоке. Он-то уже готов был начать разговор и извиняться, но никак не ожидал увидеть пьяного брата. - Я хотел сказ...ть...звини... - невнятно что-то пробормотал Натан, морщась и проходя мимо, небрежно, но не нарочно толкнул. Он наклонился, взялся за рубашку на спине и принялся ее стаскивать, но равновесие не удержал, его повело, и он тремя шагами по диагонали отправился к кровати. И когда упал на нее лицом вниз, в полуснятой рубашке, в задранной футболке, тяжело вздохнул и замурчал в покрывало. И так было хорошо, просто замечательно, блаженная нежность окутала уставший за день мозг, нервы успокоились, возбуждение и ярость прошли, все пришло практически в гармонию. - Ты просто в хлам... - протянул Тэмсин, не удержавшись. И он не мог поверить, что правильно расслышал сказанное братом. И вообще, сказал ли он именно это. «Да чтобы он...извинялся...ИЗВИНЯЛСЯ?!» Прошибло до слез, Тэмсин даже руку к лицу поднял, закрыл рот и поморщился, еще сильнее ощутив себя уродом, который требовал то, что ему не положено, а не получив, еще и посмел высказать претензии. Несколько раз, еще в прежнем городе, когда Натан уходил с друзьями по клубам, мать тоже приходила вдрызг пьяная и падала на кровать. Но отвращение к ней было сильнее почему-то, Тэмсин даже не знал, почему. Может, всему виной ее пол и стереотипы, по которым пьяная женщина - нонсенс и абсурд. Она вызывала своим состоянием почти блевотный рефлекс, и Тэмсин не понимал в эти момент, почему Натан ее так любил, всегда терпеливо с ней возился. Но когда его не было, именно Тэмсину приходилось снимать с нее туфли, раздевать ее и укладывать, как следует. Делать это сейчас с Натаном было намного приятнее. Может, потому что он не был девчонкой, а может, еще почему-то. Не из-за чувства собственной тупости, которое чуть-чуть прошло из-за чужих извинений. Натан был прав. Все, кто его знал, очень рады были бы услышать его «извини». И Тэмсин тоже. И это дало ему возможность думать, что не он один налажал сегодня. Он сначала брата раздел, как смог, еле ворочая резко потяжелевшее тело, а потом еле вытянул из-под него покрывало с одеялом. И когда накинул его сверху, почувствовал себя героем, вытер невидимый пот со лба ладонью. Он разделся сам, расправил свою постель и собрался уже ложиться, но оглянулся посмотреть на спящее, расслабленное лицо Натана. И он поморщился, опять испытав укол совести. Не стыдно за то, что сказал. Стыдно за то, что сказал, не думая так по-настоящему. Соврал, чтобы обидеть. «Нахрена ты такой добрый и хороший, когда спишь?!» - подумал он. Накатила волна нежности, а потом еще и волна одиночества. И подойдя к торшеру, чтобы выключить его, Тэмсин оказался ну слишком близко к искушению. «Может, он и прав, убирая со своего пути все грабли заранее, а потом шагая по жизни, как сраный принц. Это же только я тащусь прям по лбу черенком ловить», - думал он, уже лежа на чужой кровати, под чужим одеялом, накрытый до подбородка, вместо подушки используя чужую же руку, глядя в практически чужую часть потолка. Взгляд был мрачный, обиженный на самого же Тэмсина, но вылезать из постели было поздно, будить не хотелось. И пьяному Натану объяснить чужое присутствие рядом с ним будет куда сложнее и менее приятно, чем трезвому. - Спокойной ночи, блин. Сладких снов, - пожелал он злобным шепотом, сам себя проклиная за минутную слабость и дурацкий порыв. Может, братец просто напился и по глупости извинился. Может, он все еще в ярости. Может, он и в самом деле плевать хотел, а все остальное Тэмсин сам себе придумал и убедил себя в этом. И утром он на него заорет, испортит настроение до нуля. «Ну, нет, я не стану, как он. Чур меня, чур меня, буду я еще думать, кто что думает, кто как относится, как считает. Это его стиль, не мой. Я уверен, что он не ненавидит меня. И он извинился. И я извинюсь завтра». - Спокой...но...ной, - промямлил Натан, улыбнулся, даже осклабился и чуть не заурчал, повернувшись на бок. Тэмсин вытаращил глаза, оказавшись зажатым. То есть, Натан на него просто закинул вторую руку, навалившись. «Дерьмо идея была...дерьмо идея...» | |
| Просмотров: 1676 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 4.6/10 | |