| Главная » Файлы » Ориджиналы |
Причины и способы стать геем (главы 1,2)
| 30.04.2012, 22:23 | |
| Глава 1. Пилотная. - Быть девчонкой - такое дерьмо. - Быть парнем лучше, по-твоему? - Разве нет? Не надо красить ногти, глаза, вообще краситься. Не надо расчесываться и укладывать волосы, не надо волноваться о том, что надеть, не надо брить ноги и подмышки. Никто не дрочит тебя за то, трахался ты уже с кем-то или нет, и отец не станет орать, если вдруг трахался. И не надо отпрашиваться у родителей, чтобы сходить вечером набухаться. И никто не станет обзывать пепельницей, если куришь. Никто не скажет «ты же будущая мать», если ты пьешь, как верблюд. И у парней нет целлюлита. И никто не судит о тебе по размеру твоих сисек. И никто не назовет шлюхой, если ты трахаешься со всеми подряд, наоборот, будешь просто красавчиком. И не надо ходить на каблуках. И никто не станет критиковать, если сделаешь татуировку на всю спину. - Ты смотришь с точки зрения ваших бабьих проблем. А это все - ерунда бытовая. Парнем быть намного сложнее. - С чего бы это? Чего разумничался, вообще? Мы даже не знакомы, мы просто вместе наказаны. - Ты первая завела разговор об этом. - Подумаешь. Что сложного в том, чтобы быть парнем? Если у тебя есть член, у тебя уже жизнь, считай, удалась, разве нет? Булимия, анорексия, диеты, менструация? Не, вы не слышали об этом. - Ой, что это. Звонок? Мне пора. - Псих. * * * Сложно быть парнем. Особенно, если тебе с рождения не повезло. Жизнь девчонки начинается класса с третьего, когда они начинают соревноваться в своих шмотках, в своих сиськах, своем весе, волосах и прочей ерунде. Жизнь парня начинается в песочнице, когда ты понимаешь, кто ты - малолетний качок, которого все боятся, слабак, грузовик которого все постоянно ломают ногой, идиот, строящий куличики, или педик, играющий в куклы с девчонками. И вообще, генетика решает, жить тебе в этой жизни, выживать или просто проживать год за годом. Если ты высокий и качок, твоя жизнь удалась сразу и до конца. Ты будешь кем угодно, хоть капитаном школьной футбольной команды, хоть хоккеистом, хоть пловцом. И ты точно будешь самым востребованным у красивых и не только красивых девчонок. Если ты качок, но ростом не вышел, твоя жизнь тоже удалась. Ты все еще можешь быть хоккеистом или пловцом, там рост не так уж важен. И ты тоже будешь востребован у девчонок, лицо твое не так уж важно, ведь ты сильный. А если ты сильный, ты можешь навставлять таким, как я, и все тобой восхитятся. Крутость познается в сравнении. На этом качки-коротышки и выезжают. Если ты высокий, но не качок, то ты не жилец. Тебя все будут обзывать шпалой, шваброй, толкать, пихать, а если повезет затесаться в компанию к везунчикам, то будешь мальчиком на побегушках. И в лучшем случае - просто терпеть их замашки. И молись богу, чтобы потерять девственность хотя бы в колледже. Но мы же о школе. А в школе таким ничего не светит. У тебя есть выход, если ты высокий, тощий, но с приятной рожей. Ты можешь умирать на стадионе и в спортзале каждый день, ты можешь сделать себя лучше и тогда ты будешь просто принцем на фоне перекачанного короля. В каждой школе есть такие. Настоящий будущий мужик и настоящий принц, который настолько любит себя, что его любят все. Ты отращиваешь волосы, ты следишь за модой, ты сам - мода, тебе так сложно досталось твое идеальное тело, что ты не подпускаешь к себе даже близко тех, кто не старается сделать себя лучше. Ты безупречен во всем. Твоя музыка, твои шмотки, ты даже красишь ногти и глаза, и от этого твоего стиля тащатся все девчонки, а ты не встречаешься ни с одной, как эти пустоголовые качки, ты выбираешь себе одну и страдаешь по ней, как настоящий идиот. И все остальные ей завидуют, а тебе от этого только лучше, ведь тебя они считают потрясающим, на фоне тупых качков ты - романтичный принц из сказок. Современный принц, который ездит на лучшем месте в школьном автобусе, а не гоняет папину тачку, как эти. Современный принц, которого терпеть не могут блестящие блондинки, но по ночам лезут рукой себе в трусы при мысли о тебе. Современный принц, которого любят тихо, издалека, за которым следят, о котором знают все. Ты умеешь играть на гитаре и еще паре музыкальных инструментов, ты прекрасен в любом спорте, кроме тупого футбола, не желаешь уподобляться этим. У тебя хорошие оценки, ведь ты не тратишь все время на безмозглых девок. И ты все равно вечно ими окружен, как уличный фонарь мотыльками. Вот бы разбить тебе глаз, чтобы светился еще ярче. * * * - Гляньте, кто это. Не твой брат? - спросил тощий глист, которому осталось подкачаться еще года полтора, чтобы дотянуться до уровня идущего в центре «современного принца». Он не отреагировал, даже не посмотрел в указанную сторону, просто сунул руки в карманы и пошел дальше. Девчонки, «мотыльками» идущие вокруг, болтали с глистом, друг с другом и просто рассматривали его, периодически пытаясь добиться реакции. Ну хотя бы улыбки. Ну хоть одной. Защитник футбольной команды, стоявший у шкафчиков, проводил их взглядом и хмыкнул. - Как-то он не бросился тебя защищать, да? - и ладонью пихнул зажатого младшеклассника в лоб. Тот приложился затылком о дверцу шкафчика и зажмурился. * * * А еще есть такие, которым даже с ростом не повезло. Не высокий, не качок. И шансов просто нет, просто «ты пошел в мать», и ростом тебя природа не наградила. То же лицо, что у современного принца, вот только качаться смысла нет - ты никогда не станешь принцем, ведь ты ниже любой девчонки. И они никогда не будут воспринимать тебя, как его, а только как друга. В лучшем случае, конечно. В худшем ты будешь просто забавной зверушкой, на которую весело смотреть, которую можно пожалеть. Только если у тебя не торчат уши, а лицо не заляпано веснушками. Куда тебе до него, современного принца, у него нет ни одной веснушки. И ему не стыдно раздеться перед физкультурой, ведь тогда все замолчат от зависти, а девчонки в зале потом ахнут. А тебе стыдно, потому что у тебя вместо рук - две непропорционально длинные нитки, не грудь, а тощий позор, а живот - сплошная впадина, и ребра позорно торчат. А у него - безупречный плоский торс, такой ровный, если смотреть спереди, такой красивый, если смотреть сбоку. На тебе болтаются шорты, а ноги - две ходули с огромными коленками с вечными ссадинами. А у него ноги стройные, бедра сильные, ведь он бегает каждое утро, и штаны тесно обтягивают их, чтобы все еще сильнее восхищались. У тебя не улыбка, а позор, и ты носишь пластинку, которую по утрам приходится класть в баночку с раствором. А он улыбается не так, как эти накачанные уроды - голливудской улыбкой. Он улыбается так, что разом улыбаются и все девчонки вокруг, такой заразительный он мудак. И его не толкают перед автобусом, перед ним все расступаются. Он не ходит в школьный буфет, как придурок. А еще он любит суши, от которых тебя тошнит, и ненавидит пошлое пиво. Он пьет только эти девчачьи алкогольные коктейли, от которых у него потом малиновые губы. А тебя тошнит от всего, кроме яблочного сока. Даже от безалкогольного пива. И его не бьют посреди коридора после уроков только потому, что подвернулся под руку накачанному козлу. И он не треснулся затылком о шкафчик так, что голова теперь болит. И его брат не прошел мимо, как будто вообще не знакомы. И его брату не стыдно, что они братья. И тебе так хочется, чтобы его переехал поезд, потому что тебе просто не повезло быть таким же, как он. И хочешь-не хочешь, ты никогда не сможешь стать таким. Ведь ты - коротышка и тощий неудачник. Ведь ты - это я. * * * - Проваливай отсюда, - футболист дал своей подвернувшейся разрядке пинка напоследок, и парень грохнулся на пол. Он не разбил колени в очередной раз, просто ушибся, но все равно было обидно, ведь сумка упала, и снова все рассыпалось. Футболист хмыкнул, закатывая глаза, прошел мимо. - Придурок. * * * Если ты девчонка, у тебя есть шансы. Ты можешь просто накраситься, ты можешь просто купить новые шмотки, просто можешь следить за собой. И чем ты меньше ростом, тем лучше. А если высокая - будущая модель. Если ты жирная - возьми и похудей. Если ты тощая - прекрасно, всем нравятся тощие. Спортивные девушки никому не нравятся, только если болельщицы, но это отдельный разговор. В общем, у девушек есть шанс добраться даже до него. А у меня ни одного. В смысле, ни одного шанса найти себе девушку. Никогда. Ну разве есть у меня шанс встречаться, допустим, с капитаном группы поддержки? Чушь. Слава богу, это последний день в этом мерзком инкубаторе для идеальных людей и убогих офисных мышей. В выходные мы наконец переезжаем, и спасибо, мама, раз в жизни, что тебе так плевать на всех, кроме себя. Удачи с новым мужем в Аризоне, удачи ему с его фирмой. И как я счастлив, господи, что этот придурок тебя теперь ненавидит. Не подумай плохо, мам, я тебя обожаю и не хочу, чтобы он тебя ненавидел. Но как я могу не радоваться, что ему так плохо, когда мне так хорошо. Пусть это новая школа, пусть там может оказаться даже хуже, чем здесь. Но для него она тоже новая. И выпускной класс для переезда - не самый лучший. Вряд ли ему будет так же сладко и уютно, как здесь. И так ему и надо, пусть подавится. * * * В самолете Натан небрежно отпихнул брата локтем в сторону, пролез к иллюминатору и расселся с комфортом. Миллион сумок, не сданных в багаж, он задвинул с легкостью на полку сверху, и больше его вообще ничто не волновало. Тэмсин свою пытался закинуть долго, несколько раз уронил ее себе же на голову, чуть не упал, и только когда какой-то незнакомый мужчина легким движением руки ему помог, смог сесть. Судя по всему, старший братец решил спать, с таким категоричным видом он надел наушники и закрыл глаза, отвернувшись к иллюминатору. Тэм был не против, достал купленные перед отъездом журналы и открыл первый из них с замирающим в ужасе сердцем. Журнал для геев. Журнал для женщин. Журнал о моде. Журнал обо всем, о чем он понятия вообще не имеет. * * * А еще девчонкам не надо заморачиваться насчет этой глупой девственности. То есть, знаете, на любую девчонку рано или поздно кто-то позарится. Исключения такая редкость, что не буду брать их в расчет. К тому же, в этих случаях девчонки сами виноваты, что их никто не хочет. Обычно все дело во внешности. А женская внешность, как я уже говорил, относительно легко поддается корректировке. Теперь опять посмотрим на моего брата. Глядя на него, качки видят смазливого козла. А девчонки - милашку красавчика. Не все, конечно, но те, у кого коэффициент интеллектуального развития выше, чем у креветки. А я вижу в нем просто невероятно упертого придурка. Ведь даже если бы я был высоким, я бы никогда не смог столько времени тратить на то, чтобы стать таким. Если ты жирная девчонка, тебе достаточно просто сходить к диетологу, сесть на предложенную диету, а когда скинешь несколько килограммов...или несколько десятков килограммов...тогда просто ешь меньше, чем тебе нужно. Еще меньше. И еще меньше, зависит от твоего представления об идеалах. Но если ты парень... Ты можешь не обращать внимания на то, сколько ты ешь, просто качайся, как проклятый. И если это судьба - ты огромный качок, а твой обмен веществ делает тебя еще и красавчиком без грамма жира. Если ты качок-коротышка, то ты жирнее, но все равно мощный. А если ты глист двухметровый, как мой брат, то перед тобой огромные проблемы. Если ты начнешь качаться с нуля, этот проклятый жир где не надо никуда не денется, он останется поверх мышц, и это будет выглядеть отвратительно. Накачавшись и поняв, что жир на твоем брюхе никуда не делся, ты попробуешь, конечно, убрать его, сев на диету. Но если ты не совсем тупой, ты знаешь, что от потери веса первыми сдуваются мышцы. И в итоге ты остаешься с тем, с чего начинал. А значит, тебе нужно сначала довести себя до состояния скелета, а уже потом качаться, наращивая мышцы с нуля. Но у тебя нет сил, потому что ты ничего не ешь. Так что ты либо сдаешься и бросаешь все, либо...либо ты мой брат. И ты умираешь от слабости, задыхаешься, падаешь и орешь, как последний псих, что жизнь твоя полное дерьмо. Но все равно делаешь это через «не хочу» и даже через «не могу». В такие моменты я должен уважать его, конечно. Но я ненавижу его еще больше за то, что он способен на это, а я - нет. Наверное, я просто не хочу, ведь это зависит от силы желания. А я - ленивая задница. К тому же, я уже говорил, с моим ростом это просто бесполезно. Но вернемся к девственности. Если девчонка может ее потерять в любом случае, даже сама себя ее лишив подручными средствами (а такое у нас в школе тоже было), то парню придется искать любую возможность вдуть именно девчонке, именно живой, хоть убей, других вариантов нет. Но тут уже все сложнее. Вряд ли кто-то даст тебе, если ты не подходишь под идеалы. А что ты можешь сделать с собой, если тебе просто с рождения не повезло? Да ничего. Можешь купить проститутку. Но я скорее умру девственником, чем прикоснусь к проститутке. К тому же, это жутко стыдно, ведь она все равно мысленно умрет со смеху. У нее таких десять в сутки, так что есть с чем сравнить. Это так абсурдно - быть самым неудачливым среди неудачников. А может, я просто не хочу. Есть множество парней, которые просто не хотят спать с девчонками. Они...немного противные, наверное. Они пугают меня. В конце концов, только пятьдесят процентов парней очень и очень хотят девчонок. Остальные удовлетворились бы и дрочкой сто раз в день, пока не натрут мозоли на руках и на... но ведь так принято, если ты девственник - ты еще больший лох, чем ты лох сам по себе. В общем, рассуждая об этом, я пришел к выводу, что мне проще забить на это. Чтобы получить девушку, нужно ее, во-первых, хотеть. А во-вторых, нужно стать классным. Первое я не хочу. Второе я не могу, потому что не хочу и лентяй. Ну, все сложно. Наверное, мне лень меняться как раз потому, что я девчонок не хочу. Хотел бы - расшибся бы, но постарался. Но я-то знаю, что это бесполезно. Мне нужно только одно - дожить до выпускного и пережить колледж так, чтобы больше ко мне никто не лез, никто меня не бил, не заставлял делать за него уроки и просто не шпынял. И не хочу больше сидеть в буфете возле мусорки. И возле раздачи тоже не хочу. И чтобы в шкафчик заталкивали и закрывали тоже не хочу, чтобы в унитазе топили... А раз крутым мне уже не стать, да и становиться не хочется...выход есть только один. * * * Уже попросили выключить телефоны, пристегнуться, уже все пережили взлет, похлопали пилотам. Уже снова разрешили отстегнуться и бродить по салону, уже открыли туалеты, и стюардессы отправились гулять по проходам. - Вам чай, кофе или что-то еще? - одна из них наклонилась к Тэмсину, но он не успел ответить, Натан снял наушники и раскомандовался по привычке. - Мне кофе, ему тоже, но с молоком, - он улыбнулся, и стюардесса умиленно улыбнулась в ответ. - Но я ненавижу кофе с молоком, - Тэмсин не понял и уставился на брата, как на больного. - Я просто хочу посмотреть, как ты будешь блевать в зоне турбулентности, - равнодушно, с безразличным выражением лица ответил Натан, как только стюардесса оставила красивые белые чашечки с блюдцами на столике перед Тэмсином. - Я ненавижу блевать, - напомнил он. - Не ной, - любящий брат вытащил из-за сетки на спинке кресла перед ним картонный пакет и протянул его младшему. - Тебе же есть куда блевать. Покажи всем класс, как тогда. «Я тебя ненавижу», - подумал Тэмсин, взяв пакет и нервно сглотнув при взгляде на чашку с кофе. От нее резко пахло этим завораживающим кофейным ароматом, который Натан так любил. Но Тэм его терпеть не мог, из-за него к горлу подкатывал комок. - Сам его пей, - он закатил глаза и засунул пакет в карман сиденья перед собой. - Я не буду. А ты отсюда не выйдешь, пока не выпьешь. Даже если он будет холодный, - поставил Натан в известность. - За что ты, мать твою, меня так не любишь? - не удержался Тэм, но посмотреть брату в глаза при этом побоялся, смотрел в сторону. - Не знаю. Может, потому что ты лох и позоришь род человеческий? * * * Я стану геем. Это единственный способ вырваться из замкнутого круга. Мне больше ничего не светит. Я не хочу девчонку, не люблю девчонок. Нет, я не люблю парней, я вообще никого не люблю. Я, наверное, конченный извращенец, задрот и онанист, но мне проще подрочить, чем искать какие-то возможности поговорить с девчонкой, которая мне даже не нравится. И уж точно не стану надрываться, как он, чтобы они сами на меня кидались. Я не буду настоящим геем. Я буду просто делать вид, ведь все так боятся геев. Ну, нормальные качки и качки-коротышки не подходят к геям, так было у нас в школе всегда. Они обзывают их, но только за спиной, никогда не в лицо, никогда не подходят ближе чем на метр. И уж точно ни одному громиле не придет в голову тронуть педика и пальцем. А почему мне не делать вид, что я такой? Я не высокий, не сильный. Они такими и должны быть, таких у нас все любили в школе. Ну, девчонки их очень любят, дружат с ними, а не смотрят на них с отвращением или жалостью, как на меня. И учителя их защищают, если что. И их точно никто не запирает в шкафчик, не топит в унитазе и не заставляет делать чью-то домашку. И к педикам никто не пристает из-за того, когда же они наконец трахнутся, потому что с девчонками им вообще не надо. Это идеально. Я просто буду выглядеть так, это как маскировка, чтобы никто не лез. Господи, да кому я вру, это чертов конец света, это последнее, что я могу сделать, чтобы только ко мне не лезли. Но чем я рискую? Хуже-то уже все равно не станет. * * * Тэмсин убрал журналы туда же, куда убрал пакет, и отвернулся, решил смотреть в иллюминатор людей, сидящих через проход. Натан машинально посмотрел на обложку журнала, поднял брови, покосился на брата и сделал брезгливое выражение лица. «Маникюр твоей мечты», «Как раскрутить парня на дорогой подарок, не дав ему». «Пресвятая троесрань, ты что, гомик?» - хотелось спросить Натану, но он не стал, просто скептически надул пузырь из жвачки, втянул его обратно в рот и сделал глоток из своей чашки с кофе. Наушники снова вернулись на голову, музыка заиграла еще громче, а Тэмсин подумал, что ему нужно определиться только с одним - в салон идти выщипывать брови или заняться этой пыткой самому. Это больно в любом случае, но в салоне, наверное, сделают намного лучше. Но за это надо платить. Но он все равно решил, что потратит на это все деньги, которые копил на новый велосипед. Ездить в школу он теперь будет на другом автобусе, где его никто пока не знает и мучить не собирается, так что велосипед не нужен. К тому же, гомики не ездят на велосипедах. Но можно посмотреть в журналах и попробовать самому. А в случае неудачи отправиться в салон. Денег-то и без того придется потратить просто кучу. «Осталось только перестать думать о том, что все продавцы будут уверены, что я кошмарный педик и извращенец. Но это лучше, чем быть лохом, все равно, как ни крути. А папе я все объясню, он поймет. Это же не по-настоящему. Я же не буду, как эти настоящие гомики. Он должен понять». Глава 2. Перед спальней на втором этаже Тэмсин с братом чуть не подрался. Он собирался войти, тащил за собой чемодан на колесах, но с размаху угостился спортивной сумкой с плеча Натана. - Ты не видишь, что я здесь стою? - нежно осведомился тот и развернулся обратно, еще раз приложив сумкой младшенького по плечу. Этого достаточно было даже для того, чтобы Тэмсина уронить, но рядом удачно была стена, и он просто влип в нее. - Но это моя комната. - Это моя комната, бестолочь. - Я всегда здесь жил, когда ездил к папе летом! - Тэмсин возмутился. - Ты не поверишь, я тоже! А кто сюда начал приезжать раньше? Я. Поэтому вали, найди себе другую, она и так маленькая. - Пусть папа поставит сюда вторую кровать! Дверь закрылась у Тэма прямо перед носом, а потом приоткрылась снова и уже захлопнулась от всей души, чтобы дать понять, что Натан об этой идее думал. - Ну хоть диван! - Тэм решил, что попробовать стоит. Никакой «другой» комнаты в доме вообще не было. Обычный дом в пригороде, два этажа, гостиная, уборная и кухня со столовой внизу, две спальни наверху. * * * На самом деле, с папой у них общего языка никогда не было. Они просто понятия не имеют, как друг с другом общаться. Этот урод любит пирсинг, татуировки и сиськи. Папа любит пиво, футбол и работать в своем автосалоне. Этот урод скорее сдохнет, чем полезет под машину, если только это не киборг женского пола. Папа же скорее умрет, чем поймет, почему то дерьмо, которое он слушает, это круто. Но в папе хорошо то, что он никогда не мечтал о сыне футболисте, качке и придурке. Он всегда мечтал о хлюпике, которого можно было бы наставлять умными речами, давать непонятные на первый взгляд советы, похлопать дружески по плечу, потрепать по волосам. А этот урод никому не позволит трогать свои волосы, терпеть не может хлопки по плечу, сам знает, что для него лучше, а иногда у него случаются припадки такой брезгливости, что он сутки носится с гелем для рук и мажется им, как больной. В общем, даже дебилу понятно, что меня папа больше понимает, а я его больше люблю. И хочется думать, что он меня тоже любит больше, чем Этого. * * * Дверь вдруг снова открылась, и показался подозрительно дружелюбный на вид брат. - Ты все еще здесь. Так и знал. «Куда еще мне идти?» - подумал Тэмсин и уставился на него снизу вверх, подозревая какое-то очередное дерьмо. - Я вспомнил, папа же специально оборудовал для тебя комнату внизу. - У нас нет еще одной комнаты внизу. А когда папа придет, я скажу ему, что ты меня не пускаешь. - Будешь спать с ним, вы так любите друг друга, семейные узы, все такое, - зажмурился и хлопнул в ладоши Натан. - Нет, он выгонит тебя, потому что я не буду спать на диване, и он тоже. - Да ладно, пойдем, я покажу тебе ее. Классная комната, просто супер. Небольшая, но очень уютная. Честно, я тебе даже завидую, я же так не люблю солнце. - Тогда почему сам там не будешь жить?.. - подозрительно прищурился Тэм, не стал отбирать руку, за которую брат его потащил вниз по лестнице, и спустился вместе с ним. - Потому что я не влезу весь, ноги в потолок упрутся. Да и для этого их придется согнуть, - пропел Натан. Тэм уныло на упомянутые ноги посмотрел и испытал острое чувство ненависти еще раз. Обтянутые штанами в розовую клеточку, длинные, такими только через трупы восторженных поклонниц переступать. А рядом - его ноги, две тонкие нитки, торчащие из широких бермудов, покрытые светлым пушком от колена и ниже. Это даже не похоже на волосы. Это просто издевательство. Натан тоже был рыжим, на самом деле, но так давно красил свою солому на голове, что об этом никто уже не вспоминал. А Тэмсин испытывал все прелести светлого цвета волос, включая веснушки и склонность быстро сгорать на солнце. Особенно бесил облезлый на жаре нос, так что новый город был просто раем - никакого солнца, сплошные сосны, сплошной туман. - Вуаля, смотри, - Натан широким жестом руки обвел вид на...дверь чулана под лестницей. Такая же белая, как лестничная стенка, с золотой ручкой, она выглядела весьма мило. Только и без того скептическое выражение лица Тэмсина сменилось на совсем унылое. «Так и знал...» - Ты только посмотри, ну. Прекрасно. Только ты, никакого меня, никто не мешает. Посторонние шумы? Ни одного. Сплошная звукоизоляция, уютно, окон нет, дверь изнутри не запирается, но это же ничего, правда? Ящики разгребешь, матрас тут есть, полок - завались и больше, а у тебя вещей все равно мало, - Натан открыл дверь и нагнулся, чтобы заглянуть. - Да и потолок здесь хоть и низкий, но тебе же много и не надо, да? Ты у нас ростом не вышел. Да и вообще ничем не вышел. Ты по сути не удался, - он гнусно посмеялся, так что выражение лица Тэмсина сменилось на брезгливо-обиженное. - Ты так любишь мне об этом напоминать, - проворчал он. - Ну, мы же так редко с тобой разговариваем. Мне иногда так хочется поддержать тебя. Нет, вру, не хочется. Давай, залезай, устраивайся. Почувствуй себя Гарри Поттером, - Натан волшебным жестом провел руками брату перед лицом и пошевелил пальцами. - А то ты же знаешь, каким я бываю, когда ты мне мешаешь, - он напоследок омерзительно щелкнул ему по носу пальцами. Тэмсин молча отпустил ручку чемодана и полез в чулан, включив там свет. Было и правда неплохо, потолок не такой низкий, как казалось снаружи... Дверь с пинка захлопнулась, послышались шлепки отряхиваемых друг о друга рук, затем шаги. «А я почувствую себя Дадли», - подумал Натан, добравшись до середины лестницы и остановившись. Он посмотрел вниз, топнул ногой на пробу и от души попрыгал, так что Тэмсину на голову посыпалась пыль. - Папа тебя просто убьет, - шепотом злорадно пообещал он. * * * Ужин прошел жутко тихо. Ну, как обычно. Зато пока папы не было, я успел прогуляться и вспомнить, как здесь все, посмотреть, что и где изменилось. В общем, не изменилось почти ничего, только появился каток и пара огромных супермаркетов. Но мне того и надо. За ужином же была та самая болотная рутина, которую я ненавижу. Как же я не люблю испытывать неловкость за чужие проступки. Как меня бесит сидеть между ними и слушать эту тишину. Хоть бы телевизор включили, что ли, или радио. Этому хватает ума, чтобы не убежать в комнату вместе с едой, чтобы не отказаться от нее вообще. Но он в курсе, что сейчас папа заговорит о том, что мы его совершенно не напрягаем, что мама - не ветреная стерва. Конечно, наш маменькин сынок взбесится и ляпнет что-нибудь. А папа ему ничего не ответит, только помолчит, а минут через пять спросит, нравятся ли мне спагетти. А потом Этот сделает такую рожу, как будто лимон разжевал, швырнет вилку, скажет «наелся» и свалит. На мой взгляд, пусть валит, куда хочет. Может даже в другой город. Может в другой штат. Лучше в Сибирь, конечно, к эскимосам и белым медведям. Заведет себе упряжку с лайками и пусть живет. Он все равно людей не любит, зачем они ему. Твоя проблема, урод, в том, что у тебя полно комплексов. Ты один сплошной комплекс. Только нормальные люди комплексуют из-за того, как на них посмотрят другие, а ты сам перед собой комплексуешь. Мимо твоей комнаты заколебаешься проходить и видеть, как ты перед зеркалом часами торчишь, тут потрогаешь, там пощупаешь, как шмотку в магазине. Спасибо, хоть, что в бицепсы себя не целуешь, как качки. По крайней мере, я не видел. С какой стати психовать, если папа просто хочет нас подбодрить? Он хочет развеять твои тупые мысли, что мы ему мешаем, что он ненавидит маму. Он ее не ненавидит и нас тоже. Но твоя сраная логика все перевирает, как обычно, и я уверен, тебе его слова кажутся отговорками. Ты больной. ...но, слава богу, папа это тоже понимает, поэтому не обижается. Какой получился, такого и терпим. И какое же счастье, что он умеет заткнуть тебя и поставить мне нормальную кровать. Будешь терпеть меня теперь. Как будто мне очень хочется с тобой жить. Но я, в отличие от некоторых, на отсутствие личного пространства не жалуюсь. И на твою убогую музыку - тоже. И на твой хлам кругом. И было бы совсем чудесно, если бы он не заставил нас делить еще и ванную, но их тоже только две, и ему пришлось из-за нас теперь занять ту, которая на нижнем этаже. А ты сам знаешь, что она хуже. И если ты умудришься ляпнуть, что тебе со мной тесно, надеюсь, папа тебя все-таки задушит. Тебе семнадцать, какого черта ты еще здесь. Мог бы вообще не ехать. Нет, я рад, что ты теперь будешь тоже париться здесь с нами и страдать в новой школе. Но было бы лучше, останься ты там, нашел бы, где жить, закончил бы этот год и валил, куда пожелаешь. Так ведь нет, как мамочка сказала, так и будешь делать. Как ты меня бесишь, аж тошнит. * * * Натан, сбежав с ужина и избавившись от обязанности общаться с отцом, вернулся в комнату и увидел пакеты. Он никогда в жизни не видел таких пакетов у младшего братца. Обычно одежду тому покупала мать, очень редко он покупал ее сам, но хватал, не глядя, что попало. И для Натана, привыкшего придираться к каждой детали, выбирать по три часа между одной дорогой шмоткой и другой, стало откровением такое обилие фирменных пакетов. «Сколько денег эта козявка потратила...» - подумал он, сделав страшные глаза и пальцами аккуратно раздвинув пластиковые ручки пакетов. Обновки пахли так замечательно, так привлекательно, запахом магазинной свежести. Он нашел длинный чек, в котором вычитал и две пары обуви, одна из которых заставила смотреть на нее очень долго. Этого не могло быть. К тому же, цена на все была не такая уж высокая. Скорее всего, хитрожопый Тэмсин нашел где-то в торговых рядах «псевдофирменный» магазин. Это были филиалы фирменных шмоток, но в них все было в пять раз дешевле, потому что продавались там вещи, которые по какой-то причине не попали в официальную продажу. Может, петля вылезла где-то, машинная строчка оборвалась вдруг посреди штанины, на сапоге потертость или царапина. Но со стороны это выглядело точно так же, как если бы было куплено за настоящую цену. Натан столько раз видел, как этот трюк прокатывал у модниц в школе, что у него вырвался нервный надменный смешок. * * * - Пап... ты же не злишься на него? - Тэмсин повозил вилкой по уже пустой тарелке, размазывая соус. «Ну скажи, что он тебя бесит». - Как я могу злиться? Вырастет, поймет, а сейчас... я ему сказал, что хотел. Мне, например, в семнадцать тоже бесполезно было говорить, никого не слушал. - А потом стал слушать? - Нет, - Чак Тревор, отец разбитого семейства, мрачно насупился. И Тэмсин поверил бы, не знай он отца очень хорошо. - Ну, значит, у вас есть что-то общее, - протянул он. «К сожалению», - добавил мысленно. - Конечно, - отец усмехнулся, будто замечание было глупым. - Мне жаль, что вам придется вместе жить, но... - Да ладно, ты же не можешь пристроить ему отдельную комнату, - фыркнул Тэм. - Пап, я хотел спросить кое-что... мне же в понедельник в школу. - Вам обоим, - уточнил Чак, надеясь, что разбираться с проблемами старшего сына не придется. - Да, но я о себе. Ты же знаешь, что меня не очень любят в школе... - Не беспокойся, - отец встал, собрал посуду и поставил ее в раковину. - Пап, я помою, - сразу вызвался Тэмсин. - И я думаю, что от перемены школы ничего не изменится. Люди везде одинаковые. - Я говорил тебе, если ты не хочешь меняться, не нужно этого делать ради того, чтобы все тебя любили. Будь собой. - Это я знаю. Но я поговорил с нашим школьным психологом там... и он мне сказал, что можно провести научный эксперимент. Ну, знаешь, не всерьез пытаться измениться, а сделать вид, что изменился. Просто внешне. И посмотреть на реакцию, вдруг что-то изменится. Я от этого не поменяюсь, хуже не стану, зато смогу написать потом доклад о влиянии внешнего вида и образа на отношение общества к отдельно взятой личности. Начиная с презрения и моббинга, посмотреть, что изменится. - О, - Чак поднял брови и замер, пытаясь уловить все умные слова сразу. - Я думаю, идея неплохая. - Я рад, что ты так думаешь, - Тэмсин улыбнулся, готовясь сказать самое страшное. - Но я надеюсь, что ты не будешь записываться на хоккей, как в тот раз, когда твоя мать решила сделать то же самое. Тэмсин вспомнил, как забыл надеть капу и выбил себе два зуба, врезавшись в ограду катка. Мало того, он умудрился силой удара разбить забрало на шлеме юниора, который был положен ему по возрасту. Слава богу, зубы были молочные. - Нет, пап, точно не это. Я не собираюсь становиться такими, как они, сказал же. Я просто внешне...чуть-чуть изменюсь...просто чтобы посмотреть, что получится. Буду записывать наблюдения в блокнот, на диктофон, потом напишу работу. Может, она поможет мне потом получить высокий балл и стипендию при поступлении. Хорошо же? - Да, думаю, это неплохо. И что ты собираешься делать? Как измениться? - Ну... знаешь, похожим на этих спортсменов я все равно уже не стану. А мне нужно как-то сделать, чтобы меня не презирали... пап, я все решил уже, конечно, я просто не хочу от тебя в секрете все держать. Я же всегда тебе все заранее говорю, чтобы не было недоразумений. - Этим вы с Натаном и не похожи, - согласился Чак. - Так ЧТО ты собираешься с собой делать? - настойчиво повторил он. - Я просто изучил по фильмам и по личному опыту в школе, что к геям относятся лучше, чем к неудачникам... В кухне повисла тишина. - Ты гей? - Пап, с кем я только что разговаривал?! - Тэмсин закатил глаза и хлопнул ладонью по столу. - Я ценю твою изобретательность, сынок, ты всегда умеешь уговорить так, что все кажется неплохим, даже конец света. Но если ты таким образом хочешь прикрыть то, что ты по-настоящему...голубой... - Я не голубой, пап! Посмотри ты на меня! Я не похож на гея! - Пока что, - мрачно уточнил Чак. - Но собираешься. - Но зачем мне тогда говорить тебе, если я настоящий гей?! - Ну, ты же у нас умный. Вдруг ты подумал, что если я подумаю, что "зачем ему говорить мне правду, если это правда", то меня это не заденет, а ты в это время спокойно будешь геем? - А я не могу спокойно быть геем? Ты выгонишь меня из дома? - удивился Тэм. - Нет, - Чак возмутился. - Я просто хочу, чтобы ты сказал мне правду, без этих твоих психологических вывертов! Я пойму...нет, это шок, но я пойму. Просто я должен тебе сказать, что будь с этим осторожен, это же не шутки. Черт, да даже твой брат не гей! «Да уж, от него-то все того и ждали, так ведь нет, ни разу», - подумал Тэмсин. - Пап, я тебе абсолютно честно говорю. Я не гей. И не собираюсь им быть. Меня просто достало, что все меня достают и ненавидят. То есть, я-то от этого не страдаю, вешаться не собираюсь, но хотелось бы, чтобы этого больше не было. А раз хуже все равно уже не станет, то почему нельзя попробовать? - И тебе не противно будет?.. - Чак удивился. Он сам бы на такое никогда не пошел. - А что, станет хуже? Это не противнее, чем выглядеть, как лох, и постоянно получать пинка, пап. Переживу. К тому же, если из этого можно сделать отличный проект и даже получить шанс заработать баллы на будущее, почему нет? - Ты вечно все выставляешь так, что даже отвратительное кажется гениальным, - согласился Чак. - Весь в мать. - Я?! - Тэмсин ужаснулся. - Ты уже все решил, смотрю. Может, и «маскировку» для проекта приобрел? - Да, - сдержанно, со скромной улыбкой признался Тэм. - Нет, пап, я мог, конечно, держать все в тайне, это же сугубо мое дело... но ты знаешь, что я не люблю от тебя все держать в секрете. Мне спокойнее, если ты обо всем знаешь, чтобы потом тебе не было обидно. Только ведь меня все будут видеть. И они не должны знать, что это не по-настоящему, они должны думать, что все взаправду. И Натан тоже. - А он-то почему? - Ну...возможно, я включу в доклад пункт о том, как меняются отношения в семье с переменой образа. Мы с ним редко общаемся, и он ненавидит меня за то, что в школе я лох, и меня никто не уважает. Может, если в школе будет иначе, то... Чак уловил у него в голосе странную унылую надежду, которую сам Тэмсин даже не замечал. - Ладно, ему я не скажу. Надеюсь только, что от этого с ним хуже не станет. Я не думаю, что он одобрит. - Меня больше волнует, пап, что ты будешь делать с соседями. Это не город, а что-то непонятное. Ты тут всю жизнь живешь, тебя все знают. Тебе точно не будет неудобно, что все будут про меня так думать? И говорить? А вдруг спросят? Чак задумался, посмотрел на него, оценил возможный ущерб своей репутации. Взвесил его на весах против плюсов для самого Тэмсина. Ради него можно было и пережить глупые расспросы. - Это не их дело. Я здесь и правда всю жизнь живу. Кто друг, тот другом и останется, ты сам знаешь. А кто отвернется, зачем такие нужны? «Да, черт возьми, с Натаном вы иногда просто слово в слово говорите», - подумал Тэм опять. - Если спросят, скажу, что так надо. Ты уже взрослый, сам решаешь. И вы из большого города, никто и не удивится, - отец в шутку пихнул Тэмсина в плечо кулаком. «Только скажут, что мать нас испортила. Ну и плевать. Зато папу в этом никто не обвинит, подумаешь, соседи...» - То есть, можно? И тебя не будет нервировать мой вид? - Так, я разрешил уже. Не надо выпрашивать согласие и на такие мелочи. Да, мне это не будет нравиться, но я переживу, если ты считаешь, что так надо. И пообещай, что... - Пап, - Тэмсин буркнул оскорбленно. - Я не буду по-настоящему с кем-то что-то...просто ради эксперимента погуляю... не ближе, чем на десять сантиметров, конечно. - Это хорошо. - И не говори Этому! - Ладно, - Чак вздохнул. Тэмсин сделал вид, что этого разговора только что не было, сдержал радость, которая охватила его полностью. Самым главным препятствием к «мечте» был отец, которого ни за что не хотелось обидеть или задеть. Но теперь это препятствие было пройдено, и оставалось только дело техники. Он вымыл посуду за пять минут и убежал по лестнице наверх. Натан, услышав топот по ступенькам, швырнул всю одежду по пакетам, запихал чек обратно и бросился на свою кровать, на ходу надевая наушники. Он даже успел схватить какой-то журнал до того, как дверь открылась. Тэмсин осмотрел привычный вид «мне плевать на тебя, на отца, на все, что происходит в мире», пожал плечами и подошел к пакетам, чтобы найти нужный. Натан осторожно перевернул журнал, когда понял, что держит его вверх ногами, а потом снова уставился брату в спину. «Маленький, коварный гомик...я так и знал... нет, я точно знал! Переехал к папочке, теперь думаешь, что все, свобода, конечно...» Тэмсин вышел с пакетом за дверь и заперся в ванной. «Я слежу за тобой, сопля голубая», - прищурился Натан и принялся думать, что ему делать. Сказать отцу? Тогда противному братцу точно влетит. Но нет, это же их отец, он обожает своего младшего сыночка-неудачника. Он только выговор ему сделает строгим тоном, стараясь при этом не обидеть, но даже кричать не станет. Тогда лучше последить и поймать на деле, а потом предоставить отцу доказательства? Тогда-то козявке обязательно попадет. И уже не просто выговор. | |
| Просмотров: 3825 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 3.8/25 | |